Люди среди деревьев — роман 2013 года американской писательницы Ханьи Янагихары. Книга была основана на жизни Даниела Карлтона Гайдузека, нобелевского лауреата 1976 года в области физиологии и медицины, обвиненного в 1996 году в растлении малолетних.
Книга рассказывает о докторе Нортоне Перина, который в 1950 году отправляется в Микронезию в поисках одного из неконтактных народов, по легенде, одаренного вечной жизнью. Герой со своим помощником обнаруживают племя, и понимают, что их долгая жизнь связана с употреблением в пищу мяса черепах, а также из-за этого мяса у селян происходят повреждения головного мозга. Нортон Перина ловит одну из черепах и увозит на родину, где открытие спровоцировало фармацевтические компании к полному уничтожению этого вида черепах и разорению острова.
Нортон Перина возвращается на остров и начинает усыновлять местных детей. Позднее один из приемных детей обвиняет Нортона в растлении, и доктора арестовывают.
Кроме сюжета книга поражает свежестью художественного изложения, интересен взгляд учёного на самобытную культуру изучаемого племени. Мы настолько привыкли к нашим нормам морали и этики, что, даже нарушая, знаем, что хорошо, а что плохо. Погружаясь в культуру, кардинально отличную от нашей, привычный мир переворачивается, культурный шок обнуляет систему ценностей, и побуждает дорожить и трепетно относиться ко многим вещам нашей цивилизации.
Чтобы по достоинству оценить свой дом, нужно не раз заблудиться в мире. Эта книга как раз позволяет погрузиться в мир.
Цитаты:
Красивые люди заставляют даже тех из нас, кто гордо считает себя равнодушным к чужой внешности, замирать от восхищения, страха и восторга и смиряться с глубоким, изнурительным осознанием собственной ничтожности, в которой никакая деталь – ум, образование, деньги – не может превозмочь, подавить или обнулить красоту.
Возможно, это звучит очень наивно, но я, видимо, до того момента считал, что в мире есть некоторое количество незыблемых истин – что такое-то поведение или такие-то действия, например убийство, по определению несправедливы, а другие по определению правильны.
Вот, с одобрением подумал я, место, у которого нет ни в чем нужды и поэтому нет ни в чем недостатка.
Чувство это было мимолетным, но я запомнил, как быстро, за один вдох, я перешел от отчаяния к смирению, как хорошо человеческий разум оснащен для приспособления к реальности, к усмирению самых глубоких своих страхов. А потом я, пожалуй, испытал гордость за собственную человеческую природу и на миг почувствовал себя непобедимым, уверенным, что следующий день не принесет ничего, что я не смогу выдержать.
Джунгли продолжались и продолжались, такие постоянные в своем изобилии, что я в конце концов утратил всякую чувствительность к ним. Существо с темно-малахитовой чешуйчатой спиной пробегало у меня под ногами, призрачная мартышка испускала крик с верхушки дерева, и я не останавливался, не спрашивал Уву или Таллента, что это за животные. Вокруг было так много тонов и оттенков змеисто-зеленого, личиночного, грушевого, изумрудного, морского, травяного, нефритового, шпинатного, желчного, соснового, гусеничного, огуречного, настоянно-чайного, свеже-чайного – как беден наш цветовой словарь! – что я боялся утратить способность различать все остальные цвета.
Но вскоре даже лес, поначалу казавшийся исполненным новизны и богатства, неиспорченного совершенства и бесконечных возможностей, стал утомлять. Там, где мне раньше мерещилась тайна, теперь я видел лишь однообразие: постоянную сырость, постоянный полумрак, постоянный узор деревьев, деревьев, деревьев, непрерывной грядой уходящих в вечность. Я мечтал увидеть над собой небо, голубое, с налепленными на него шапками облаков, или море с его беспокойной, взбаламученной мощью.
Боги понимали, что не все люди забросили прежнюю жизнь, и печалились, что не могут уберечь и спасти хороших, отделив их от плохих, а праведных от непочтительных. Но люди все равно не обращали внимания на богов и на соглашение, которое боги так давно заключили с их предками. И поэтому богам пришлось и дальше насылать наказания, приливные волны, жестокие засухи.
…нельзя забывать, что добросердечные отношения важнее всего. Если кто-то допустил ошибку, возражать ему следует по возможности наедине; публичное унижение вызывает злобу, а потом и мстительность, и если речь идет о людях хотя бы с небольшим запасом ума, такая ситуация может оказаться крайне опасной.