В чем же причина?

    Среди разных бумаг, которые хра­нятся в районном краеведческом му­зее, есть любопытный документ «Сельскохозяйственная пе­репись 1916 года». Изу­чать его и интересно, и не­множко грустно. Читаешь и думаешь: какими обжитыми, многолюдными были когда то наши деревни, где с утра до поздней ночи ки­пела жизнь. А теперь мно­гие наши деревни выглядят убого, и живут там преиму­щественно пенсионеры.  Не­ужели это так и должно быть? 

        А как же выглядел наш район в 1916 году — на третий год первой мировой войны? 

По данным перепи­си, территория района раз­делялась на четыре волос­ти: Баковскую, Медведихинскую,  Дмитриевскую и Моисеихинскую. В них насчитывалось 132 населен­ных  пункта   разных  видов.

    Селом считалось такое поселение, где имелась цер­ковь, и, следовательно, су­ществовал приход. Таких сел было пять: Баки, Ильинское, Дмитриевское, Мед­ведиха, Сквозники. Другие поселения, как например, Теплухино, Кашниково, Сарафаниха, назывались де­ревнями.

     Следующим населенным пунктом был починок. Их в районе насчитывалось много.   Возникали  починки  тогда, когда группа жителей выезжала из какой-нибудь деревни для освоения но­вых земель. Обычно ис­пользовались земли, освобо­дившиеся после лесоразра­боток. В 1916 году в пере­писи упоминаются Ивановский починок с населением в 150 человек, Кобылинский — 69, Крутецкий — 11 жителей, а также почин к и Лучин — 30 и Тумбин — 28  человек.

    Свои названия починки получали или по названию деревни, из которой выеха­ли люди, или по фамилии жителей, организовавших выезд. Так, починок Лучин получил свое название по фамилии лесника Лучина, самого первого поселенца. Давали названия этим насе­ленным пунктам и по на­званию местности, где они основывались. Починки на­чинали свою жизнь с одно­го или нескольких дворов, а потом могли разрастись до больших размеров.

     Были на территории Ба­ковского района такие поселения, как заимки, когда группа жителей какой ни будь деревни выезжала для освоения под угодья ни кому не принадлежавших земель.

    Много было таких посе­лений, как одиночные дворы или хутора. Они стали появляться еще во время столыпинской  реформы, продолжали возникать при нэпе, а когда началась коллективизация, все были ли­квидированы.

Много существовало кор­донов, представлявших со­бой посты лесной охраны, например. Семеновский, Ба­рановский, Кирюхинский, Тумбинский и другие.

   Перевозов через реку было много, но баковский перевоз обслуживали два двора, где проживало 1бчеловек. Это был своего рода тоже населенный  пункт.

   Территория Краснобаковского района начала интен­сивно заселяться с XVII века. К 1916 году средняя численность населения достигала свыше 27 тысяч. Средняя численность насе­ления в деревнях была 200 — 300 человек, но некоторые деревни (Дуплиха, Сафоново, Михайлово) имели насе­ления свыше 400 человек, в Ядрове проживало более 600 жителей, в Кириллове -более 700, в Баках было 2186 человек, а в таких де­ревнях, как Гулиха, Пестиха,  Кирюхино,    теперь    уже исчезнувших, имелось насе­ления около 200 жителей в каждой.

    Скота в деревнях держали много. Лошадей было около трех тысяч, овец — около 20000, коров насчитывалось 4771, свиней -3646.

    Иметь коров и овец было удобно тем, что основное питание их — сено. Луга содержались в хорошем состоянии. Овцы давали не только мясо, но и шерсть, шкуры, поэтому в деревнях было развито кожевенное произ­водство, изготовление валяной обуви.

   Много земли в те годы отводилось для выращива­ния такой ценной культуры, как лен, который давал не только волокно для тканей, но и семя для масла. Име­лись маслобойки, а также мельницы, которые с при­ходом революции были у хозяев отобраны и уничто­жены. Лен занимал ежегод­но около тысячи десятин земли. В советское  время сначала его также сеяли, и в 70-е годы он занимал пло­щадь около 1000 гектаров. Позднее площадь под по­севы льна начала сокра­щаться,  лен стали считать убыточной культурой, сжи­гали на корню неубранным.

Так выглядел    наш район согласно  переписи  1916 года.

        Был когда-то у моей ба­бушки Евлампии Афиногеновны Мороз непреложный обычай.

В базарные дни, а они в Баках были по пятни­цам, бабушка рано утром вставала, прибирала избу по-праздничному, готовила самовар и ждала гостей. Часам к двенадцати гости появлялись. Это были ее подруги из деревень, кото­рых приезжало немало в Баки на базар в качестве продавцов или покупателей, а то и просто погулять. Вот и заходили обогреться, отдохнуть, поговорить о сво­их деревенских делах. Ба­бушка и называла их по названию деревень — Катя дубниковская, тетка Надеж­да базановская, Наталья березовская (из д. Березовец). Они степенно входили, одетые в овчинные полушубки с борами и в вязаные плат­ки.

     Скоро закипал самовар, все садились к столу пить чай с базарными кренделями. Говорили об урожае, о детях, о свадьбах. Никто и не думал тогда оставлять свои родные места.  Здесь они жили, здесь были могилы родителей, предков, здесь и они думали встретить свой последний час. Они любили свою землю. Да и как было не любить родные места, где имелось все для жизни: поля, луга, леса, река. Живи, работай да радуйся. Почему же началось бегство?

   Надо сказать, что   за вре­мя советской власти    ничто не подвергалось такому грабежу и  разорению со сторо­ны  государства,    как деревня. Сюда  приходили  и вооруженные продотрядники, и  налоговые   агенты, уста­навливавшие  непосильные сборы, и партийное    на­чальство,  сгонявшее   кресть­ян в колхозы,   проводившее раскулачивание.   Так   проис­ходило выживание  людей из деревни.       Они не хотели, уезжать, сопротивлялись, как могли. Со слезами, с великим горем люди покидали свои родные места.

     Директор музея К.А. Вихарева рассказывала, как однажды она пришла в дере­вню Дубники, уже опустев­шую. Проходя  мимо пустых  домов, заметила один обитаемый дом, куда и зашла. Последняя жительница дере­вни с плачем рассказала, как не хочется ей уезжать из родной, такой красивой деревни, но делать нечего, все уже ее покинули, надо покидать  и ей.

   И вот исчезло с лица зем­ли более половины наших населенных пунктов. Жутко видеть распаханное поле вместо деревни, страшен вид  брошенных домов с заколо­ченными окнами и с кладби­щенской тишиной. Неужели все это закономерно?

     Как же изменился наш район теперь? Население у нас все то же — около 27 тысяч. Но распределяется оно по-другому. Возросло сильно городское население; в населенных пунктах Крас­ные Баки, Ветлужский про­живает 15 тысяч человек. Увеличилось число жителей в некоторых центральных усадьбах хозяйств — в Чащихе, Чемашихе, Носовой, Зубилихе, а также на стан­циях Быструха и Шеманиха. Но вместе с тем есть и та­кие деревни, которые нахо­дятся на грани исчезновения. В деревне Коростиха было когда-то 184 человека, те­перь только два. В деревне Михайлово, насчитывавшей 426 жителей, осталось 43. В Уткине от 200 человек оста­лось лишь 10. Полностью исчезли в районе 63 насе­ленных пункта. Сегодня се­льское население составляет около 12 тысяч.

Что же мы потеряли? Многое. Во-первых, овцевод­ство. Овец сейчас насчитыва­ется   1198.   но это  у  частников, а в хозяйствах их нет. Лошадей осталось совсем не­много. А ведь их можно быдержать для мелких перево­зок.

        Сегодня стали разводить больше свиней, для которых требуются комбикорма, изго­товляющиеся, как известно, из зерна, а вот животных, которым для питания нужно сено, держат меньше. Гово­рят, что нет сейчас кормов, а прекрасные заливные луга заросли кустарником, и под травы занимают пахотные полевые  земли.

    Мы потеряли такую цен­ную культуру, как лен (в настоящее время площадь, занятая льном, составляет 146 га), который нас мог бы одеть. Ведь недаром его называют северным шелком.

   Жизнь сложилась так, что советская власть постепенно обирала и разоряла своих кормильцев. Изнемогающие от высоких налогов, они фак­тически не имели никаких прав. Им не полагалось ни пенсий, ни оплачиваемых от­пусков, их заставляли рабо­тать за «палочки», приписы­вали к деревням, как кре­постных, не выдавая паспор­тов.

Позднее, когда началось массовое бегство, государст­во стало интенсивно помо­гать сельскому хозяйству. Наверно, нигде не было про­ведено столько эксперимен­тов и преобразований, как здесь. В свое время были об­разованы МТС, потом техни­ку передали колхозам. Ме­нялась оплата труда- от трудодней до гарантирован­ной денежной оплаты.

  Деревни делили на пер­спективные и неперспектив­ные, население свозили на центральные усадьбы. Кол­хозам и совхозам выдавали огромные кредиты и списы­вали с них не менее огром­ные долги.

      В хозяйства -пришли образованные зоотехники, ветери­нары, агрономы, механиза­торы. Улучшился быт сельскохозяйственных  работников — они подучили квартиры с удобствами. В их семьях есть и современная мебель, и телевизоры, и холодильни­ки, в гаражах стоят мотоцик­лы, а то и автомашины.

   Сегодня в районе сущест­вует много организаций, обслуживающих сельское хо­зяйство. Так почему же при таком высоком уровне жиз­ни, при наличии разной тех­ники и образованных кадров показатели по сельскому хо­зяйству у нас такие же, как в старину и даже ниже?

Мы, родившиеся после ре­волюции, никогда не знали достатка. В детстве нам да­вали с выдачи сахар, а об остальных сладостях и поня­тия не имели. Мы стояли в длинных очередях за двумя килограммами черного хле­ба, а белый давали по норме только по воскресеньям. Мы пережили войну, послевоен­ные годы, эпоху Хрущева, Брежнева, перестройку и все­гда была нехватка продук­тов. Не было самого необхо­димого, нет его и сейчас. Нет у нас ни богатых рын­ков, ни разнообразия в мага­зинах, а есть распределение продуктов по спискам и талонам. В чем же причина?

К.Панфилова